Спасти СССР. Манифестация - Страница 66

— Значит, иностранец, — одна из девиц уверенно поставила на него штамп.

Другая с интересом посмотрела на необычную, в иероглифах, упаковку.

— Китайские, — пояснил Рогофф, — был в поездке, прихватил в Пекине. По правде говоря, так себе. Но, может, хотите попробовать?

— В Китае?! Правда? И как там, плохо? Ой, погодите чуть-чуть, я Юрку приведу, он китайский учит, — затараторила та, что покоренастей, и, сунув недокуренную сигарету подруге, исчезла.

— Георгий, — Джордж слегка поклонился оставшейся.

— Юля… — чуть покраснела та, — и как вам у нас в СССР?

— Как? — переспросил Джордж, задумчиво разглядывая тлеющий кончик сигареты, — не так плохо, как пишут у нас в прессе. Но и до совершенства далеко. Впрочем, как и у нас, как и у нас…

Вернулась убежавшая девица, волоча за собой парня в синей рубашке.

— Вот, — подтолкнула его вперед, — Юра, он учится на китаиста. Расскажите нам, пожалуйста, как там, мы же об этом почти ничего не знаем. Ну, хоть чуть-чуть!

Джордж невольно поскучнел. Ухо у парня было прикрыто волосами на две трети, но мочка… Пусть он не вырос, как Синти, в гроссмейстера по ушам, но отличить отстоящую мочку от приросшей был способен.

Впрочем, некоторые шансы еще оставались.

— Знаете, грязно там. Хуже, чем в Афганистане. Смог, почти как в Токио. И все люди одеты похоже. Мне не понравилось. Впрочем, сами виноваты, что так живут.

— Ну что вы, — вступил в разговор парень, — им же английский империализм долго мешал, а потом — Мао.

— Кхм… — Рогофф посмотрел на него с легкой улыбкой, — знаете, как говорил Конфуций: "стрельба из лука учит нас, как надо искать истину. Когда стрелок промахивается, он не винит других, а ищет вину в самом себе". Ему можно верить, ведь он сам был учителем стрельбы.

— Правда? — поразился парень, — здорово, не знал. Расскажу брату: он у меня лучник.

— Понятно… — протянул Джордж и посмотрел вниз, — о, а мне горячее принесли. Молодые люди, приятно было познакомиться.

Спустившись, Джордж с аппетитом навернул шашлык — вот под него Мукузани шло прекрасно.

"Похоже, все-таки ведут — слишком гладко на меня вышел объект, слишком складно, в пять фраз, прошло подтверждение ключевого признака", — думал разведчик, — "но все-равно — тонко. Если бы не ухо, мог бы скушать. Хотя все равно будем отрабатывать дальше, надо еще на брата посмотреть", — решил Джордж, допивая вино, — "задвинем сюда Синти, пусть с ней играются".

Напряжение, незримо нависавшее над ним весь вечер, ушло. Стало понятно, что при любом раскладе спать он сегодня будет не в камере, и оттого душа Джорджа пела, словно птичка на ветке, что возносит, от наплыва весенних чувств, хвалы полноте жизни.

Еще спустя час Рогофф ввалился в кабинет Фреда.

Резидент был ощутимо раздражен: вчера, на своем тридцатилетии, из-за подготовки к этой операции он почти не пил.

— Ну, как, не зря? — поднял на вошедшего покрасневшие глаза.

— Конечно, нет, — после бутылки вина Джордж был само добродушие, — подстава, вероятно. Но надо дорабатывать до упора.

— Как мы и предполагали, — в голосе Карла проскользнула горечь.

— Синти вернулась? — повернулся к нему Джордж.

— Прямо домой отвезли.

— Совсем хорошо, — оперативник присел за стол и отодвинул в сторону вазу с цветами. Почесал по-простецки затылок, довольно потянулся и продолжил: — Красиво работают. Если бы не ухо — я б, наверное, повелся. Да еще и денег дополнительно с меня слупили.

— Русисты протекли? — желчно уточнил Фред.

— Да, подставили один в один под описание для них. Конечно, может быть нам повезло, и КГБ тут нет, и все просто так удачно совпало… Но я б на это не надеялся.

— Найду, какой скот продался, удушу.

— Удуши, — легко согласился Джордж.

— Давай, рассказывай, как все прошло, — Карл отложил трубку в сторону и подался вперед, — а потом прикинем вчерне, что будем им лить и с чем мешать. Я все равно часа три еще не усну.

— Прикинем, — кивнул Джордж. Откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и упер взгляд в потолок, прокручивая в памяти сегодняшний нелегкий вечер, — контрольки на тайниках были нетронуты. По крышам я прошел гладко. При проверках на улицах признаков наружного наблюдения обнаружить не удалось…

19 марта, воскресенье, два часа ночи,

Ленинград, Литейный пр., Большой Дом

— … ну что, вроде неплохо получилось, парни? — донесся из динамика узнаваемый голос Вудроффа, и Блеер согласно кивнул: и правда, неплохо, голова у противника варит что надо — дезу, хоть и на ходу, но сварганили приличную.

— Тогда все, — продолжил голос резидента, — пошли по норам, спать. Завтра обточим.

Раздались звуки двигающихся стульев, чей-то протяжный зевок. Щелчок выключателя, и в комнате наступила тишина.

— А я б сказал, что и вовсе отлично получилось! — Минцев жмурился от удовольствия, — поздравляю, Владлен Николаевич.

Разговор в кабинете на Литейном на время умолк. Тонко зазвенело стекло, запахло коньяком.

— Грильяж в шоколаде, — генерал выложил на стол коробку, поднял рюмку: — Чтоб все у нас получалось — неплохой тост. За успех!

Все эти месяцы Станция ЦРУ держалась как Козельск перед монголами. Американцы перекрыли все возможные пути внедрения спецсредств в отсек резидентуры, а поддерживаемый Фредом жесткий контрразведывательный режим не позволял агентам Комитета из числа технического персонала просочиться туда с акустическими радиозакладками.

Решение, как это порой бывает, пришло неожиданно. В январе кто-то в Управлении припомнил прошлогоднюю суету Синтиции Фолк, которой вдруг, в середине марта, понадобилось нечто "этакое" из цветов, и сопоставил это с днем рождения Фреда Вудроффа. Тут же возникла почти безумная идея подсунуть на предстоящий юбилей резидента букет с вмонтированными в цветоложе микрофонами.