Спасти СССР. Манифестация - Страница 34

— Я быстро, — пообещал я с готовностью, — туда и обратно. Не должны меня там долго мариновать.

— Хорошо, — кивнула Томка, глядя себе под ноги. Потом шмыгнула носом и добавила: — Я буду тебя ждать.

"Боже, зачем я волоку за собой эту девчонку, куда?" — всю дорогу к Большому Дому я мусолил по кругу одни и те же вопросы, — "какое у нее со мной будущее? Может, еще не поздно отпустить? Пусть найдет пару по себе — будущего доцента, и вьет с ним счастливо гнездо".

Потом я с безнадежностью понимал, что, увы, это выше моих сил. Следом в голову начинали лезть совсем уж паскудные мысли о праве на заслуженную награду…

Я попытался перебить эту пакость разбором теоремы Хассе, запутался уже на второй лемме и, в итоге, пришел к Чернобурке в состоянии откровенного раздрая.

— Нет, ну сказал бы, что не до беседы тебе сегодня, я бы поняла и перенесла, — расстроено воскликнула Светлана Витальевна через пять минут после начала нашей беседы: мысли мои очевидно витали не здесь, но Чернобурка сделала из этого ложные выводы.

— Какая, говоришь, больница? — схватилась она за телефонную трубку.

— Кафедра факультетской хирургии ВМА, — я скрестил на удачу пальцы.

— Подожди, сейчас узнаю, — крутанула три раза диск. Когда заговорила, в голосе ее появилась непривычные командные нотки: — второй отдел, Лапкина. Соедините с дежурным по Военно-медицинской академии.

Я яростно замотал головой.

— Стоп! — бросила женщина в трубку и, закрыв мембрану ладонью, нетерпеливо дернула в мою сторону подбородком, — что еще?

— Не надо дежурного волновать звонком из "Большого Дома", — зачастил я взволновано, — лучше прямо на кафедру звонить, в ординаторскую, дежурному.

Чернобурка понимающе кивнула и скомандовала в трубку:

— Отбой.

Порылась в толстом потрепанном телефонном справочнике, и вот голос ее, как по волшебству, умаслился до необычайности:

— Добрый день! А скажите, пожалуйста, каково состояние подполковника Соколова? Он был сегодня госпитализирован к вам с подозрением на аппендицит…

Долгие полминуты я слышал в ушах только тугие толчки крови, пока, наконец, она не заулыбалась широко.

— Ну вот, все в порядке, — сказала, возвращая трубку на место, — операция прошла благополучно, уже вышел из наркоза.

— Спасибо, товарищ Лапкина, — искренне поблагодарил я, оживая.

И, правда, дышать сразу стало легче.

"Хм… товарищ Лапкина", — покатал я на языке и по-новому взглянул на Чернобурку, — "забавное совпаденье".

Светлана Витальевна прищурилась на меня с подозрением, потом, видимо, проняла что-то по моему лицу и погрозила пальцем:

— Даже не вздумай! Даже в мыслях!

— Эх… — тут я не выдержал, и рот мой расползся в непроизвольной улыбке, — а жаль!

— А то я не знаю, как меня в школе зовут, — проворчала Чернобурка, — и кто это запустил…

— Так-то ж любя… — прижал я ладони к груди.

— Клоун… — вздохнула она, — и за что тебя девушки любят?

Я промолчал, отведя взгляд в сторону.

— Ладно, — встряхнула Светлана Витальевна волосами, — работаем?

— Да, — меня действительно отпустило, — давайте.

Следующий час меня предельно вежливо, но непреклонно возили мордой по столу. Началось все вполне благопристойно: Чернобурка предложила мне огласить состав отряда — как я его вижу. Потом раскидать всех по должностям и набросать рабочий план экспедиции. А затем прищурилась на меня испытующе, и бросила короткое:

— Обоснуй.

И ведь я даже не сразу понял, что это ловушка. Первым щелчком по носу стал простенький вопрос:

— А Паштет твой разве поедет? Ведь у его мамы на эти дни день рожденья приходится, а кроме сына у нее никого и нет?

Я лишь заморгал в ответ глазами, впервые об этом услышав.

— А Ясмина как у тебя в палатке спать будет? У нее ж не просто так освобождение от физкультуры, ты знаешь?

И я ожесточенно заскреб в затылке, припомнив о ее застуженных почках.

А когда под конец разбора Светлана Витальевна задумчиво произнесла:

— А с этой Тамарой из восьмого "б" вообще все не просто, ты просто об этом не в курсе… — в животе у меня от ужаса ёкнуло, словно я случайно заглянул в котлы преисподней.

— Ну, понял что? — серьезно глядя на меня, подвела черту Чернобурка.

Я помолчал, взвешивая ответ.

— Понял, — произнес мрачно, — не нужно считать себя самым умным, Комитет все равно умнее.

— О! — оперативница начала лучиться удовольствием, — вот как это верно! Значит, лучше работать всем вместе, в команде, так?

— Что мы и делаем, — кивнул я с наивным видом.

"Ну", — подумал, — "говорят, что если вам кажется, что вас вербуют, то вам это уже не кажется. И…?"

Чернобурка неожиданно обманула мои то ли надежды, то ли опасения:

— Ладно! — решительно захлопнула она папку, — для школьника было продумано неплохо. Но нуждается в переработке, чем я и займусь. Надо будет вас еще вытащить с ночевкой в поле на сколачивание группы. Как-то так… Но пусть об этом у меня голова болит. Пойдем, познакомлю с руководителем экспедиции. Арлен Михайловичем зовут, — и она потащила меня в соседний кабинет.

Там, за широким столом, плотно обложившись бумагами, сидел подтянутый мужчина лет сорока. Мы поздоровались, расселись и завели разговор обо всем сразу и ни о чем конкретно.

Чем больше я на него смотрел, тем сильнее завидовал. Вот отмерил же кому-то господь за просто так, на халяву, безграничного мужского обаяния, безусловного и победительного, того самого, когда он еще не ничего не сказал, а она уже на все согласилась и готова идти за ним хоть на край света!