Спасти СССР. Манифестация - Страница 79

Колби пораженно присвистнул.

— А вот этого я еще не слышал. Это серьезно.

Бросс молчал, лишь время от времени из-за его очков прорывался очень проницательный взгляд.

— Но даже не это самое хреновое… — продолжил свои размышления Карлуччи, — если КГБ получит такое же полное досье по нашим горячим операциям — нам всем настолько мало не покажется… Черт с ним, если всплывет что-то по Центральной Америке или Африке. Да даже Иран можно пережить… Там может обнаружиться немало тяжелых и неприятных для нас деталей, но сейчас они не центр Вселенной, а лишь особенность политического мгновения. А вот если внешне благополучный исход истории с Альдо Моро качнет ситуацию в Италии еще дальше влево? А затем и во Франции? И что тогда? Мы-то с вами знаем заготовленные варианты решения такой проблемы, но представьте себе реакцию "идеалиста"?

Он резко замолчал. Продолжать смысла не было — собравшиеся прекрасно знали, для чего поддерживается существование подпольной сети "Гладио" и через цепочку каких кровавых провокаций она будет, в случае чего, активизироваться.

— Это будет почище Уотергейта — писаки и леваки в Конгрессе нас сожрут, — мрачно пробормотал Колби.

Знобкий холодок сам собой пробежал по позвоночнику Карлуччи, хотя в принципе, то, как вертели на сковородках Конгресса его самого, не шло ни в какое сравнение с теми силами, что давили сок из шефа.

— Не горячись… — почти кротко ответил он, — сам знаешь, игры с серьезной информацией такого уровня редко дают однозначно выгодный или абсолютно негативный результат. При определенном уровне полезности, какой, к примеру, был продемонстрирован в прошлогоднем письме о наркокартелях, "Источнику" будут прощать очень многое.

— Без контроля с нашей стороны такая информация может оказать самое разрушительное воздействие на планы, что составляют основу политической жизни в Вашингтоне, — возразил Бросс, — в общем, не сомневаюсь, тебе не надо объяснять реакцию наверху, если что-то этакое вдруг случится. Что, если следующей мишенью "Источника" окажется, к примеру, наша операция в Польше?

— Ну что я скажу… — протянул Карлуччи, — вот так поневоле начнешь радоваться, что мы с русскими научились, более или менее, не убивать друг друга. Но ведь так думают у нас не все. Да и у них — тоже. Далеко не все… — и он задумчиво погладил подлокотник.

— Кстати, Фрэнк, — неожиданно попрекнул его Колби, — ты слишком сильно очистил сообщение от Шин-Бет, остались лишь голые кости, да и то не все. Добавить что-нибудь можешь?

— Иган, — устало протянул Карлуччи, — расшифровка устного послания из Ленинграда и исход боевой операции — это все, что я от них получил. У меня даже нет уверенности в том, что расшифровка полная. Я работаю над этим, но этого репатрианта от нас куда-то надежно спрятали. И это тоже странно. Вообще, израильтяне ведут себя в этом деле весьма необычно. Я подозреваю, что там есть второе дно, но мы до него пока не докопались.

— Джентльмены, мы опять уходим не туда, — мягко попрекнул Бросс, — опять пошли оперативные частности. Посмотрите на все это с политической точки зрения. В конце концов, разве не за этим мы здесь собрались?

— Аналитик… — протянул, пытаясь скрыть растерянность, Карлуччи ("Когда, черт побери, и как Джон успел его просчитать?!"), — а ведь какой, по рассказам, был оперативник!

Бросс и бровью не повел:

— Я настаиваю, что "ленинградский феномен" — это не эпизод, а стратегический элемент в нашем долгом противостоянии с Советами. По-хорошему, долгом разведки было бы сейчас поставить эту проблему перед администрацией. Но… Наверное, я не ошибусь, если скажу, что мы все считаем это несвоевременным, не так ли?

Повисло тягостное молчание — дипломатичность отказала Броссу в самый неподходящий момент.

Потом заговорил Колби, и он был абсолютно серьезен:

— Говоря по правде, мне претит эта наша неизменная привязка всех серьезных задач к электоральным циклам. Любого президента вечно окружают советники, которые стремятся как можно скорее сделать себе имя — скажем, чтобы не пропасть в безвестности при смене хозяина Овального кабинета. А задачи, которые призвана решать разведка, постоянно выходят за пределы этих циклов. Я надеялся на Никсона — у него, как мне казалось, был необходимый запас прочности, как и у его команды. Но "полевение" Конгресса… Я тут не про формальную левизну — вроде стремления прихлопнуть богатых людей непомерными налогами и за счет этого платить пособия, я про левую политику в структурных вопросах. Желание запустить молотилку правозащиты в отношение разведки, в первую очередь. Это было куда как неумно. Традиции в разведке не менее важны, чем на Флоте… В общем, да — администрация Картера уже не жилец, но если она получит информацию по "ленинградскому феномену", да еще в твоей, Джон, интерпретации…

— То она попробует разыграть ее в своих краткосрочных интересах, — подхватил Карлуччи, — вплоть до раскрытия существа вопроса в соответствующих комитетах Сената и Конгресса, а это будет абсолютно контрпродуктивно, с какой стороны ни посмотри.

Бросс довольно кивнул, и Карлуччи подумал, что, видимо, не один он сегодня собрался вызвать собеседников на важный разговор.

— Думаю, джентльмены, — веско сказал Бросс, — что, на наше счастье, вопросами тактики и взаимодействия в нашем разведсообществе скоро займется Кейси. Желательно, чтобы мы были к этому заблаговременно готовы, в том числе и по "ленинградскому феномену". Вне зависимости от того, прав я в своих предположениях или нет, но эта тема, как ее не позиционируй, еще долго будет в числе основных. Поэтому надо использовать отведенное нам время с толком, не слишком при этом пока рискуя.