Спасти СССР. Манифестация - Страница 50

Но и это не все. На улицах то тут, то там разговаривает с врагами на своем свинцовом языке "товарищ П38"*. На демонстрациях группы людей в пассамонтанах открыто ходят с пистолетами и ружьями, и карабинеры боязливо отводят глаза в сторону. Спаянные боевые патрули "Красных бригад" и "Первой линии" уже сейчас контролируют многие рабочие окраины. В одном Милане "под ружьем" у левых более двух тысяч бойцов.

(*Вальтер П38 — немецкий самозарядный пистолет калибра 9 мм).

"А это значит что?" — Марио привычным движением вогнал короткий магазин в неразлучный "Скорпион". — "Это значит — в стране идет вялотекущая гражданская война. И задача революционного авангарда ее подтолкнуть, перевести в открытую форму. В борьбе против порядка воров законны все средства. Империалистические лакеи уже покойники, для этих свиней сегодняшний день — начало конца. Мы атакуем государство в самое его сердце. А с Моро, этим демиургом буржуазной власти, мы в нашей "народной тюрьме" поговорим особо".

— Так, — он отложил в сторону пистолет-автомат и поднялся из-за стола, — пойду подготовлю лицо — и в путь. Глупо будет опоздать.

— Хорошо тебе, — в голосе Сары звучала наигранная зависть, — усы приклеил — и сразу другое лицо. А мне с театральным реквизитом по два часа мучиться приходится.

— У тебя неплохо получается, — хохотнул, скрываясь в ванной, Марио, — поэтому у меня бывают очень разные женщины.

Из зеркала на Марио Моретти серьезно взглянул самый разыскиваемый человек Италии: единственный оставшийся на свободе руководитель "Красных бригад" из старого, еще "исторического ядра". Мощный подбородок, высокий лоб, в зеленоватых глазах искрит усмешка… И обидно оттопыренные уши, которые сегодня, ради разнообразия, не скрывались за пушистыми баками.

Имя его у всех на слуху, но истинного лица почти никто не видел. Он мастер перевоплощения и конспирации: появляется из ниоткуда и исчезает в никуда. В полиции до сих пор нет отпечатков его пальцев. Фотография, по которой Марио пытаются разыскать, времен давней студенческой молодости.

— Вот так и продолжай, — подмигнул он своему отражению и приложил под нос пышные накладные усы. — Ум-мм… Пойдет на сегодня.

Следом пришла очередь волос: Марио тщательно натер их копиркой и превратился в жгучего брюнета. Зачесал непокорные пряди на лоб и закрепил лаком. С помощью подкрашенного воска и крема-мастики соорудил на носу приметную, чуть скошенную набок горбинку, после чего его изначально интеллигентное лицо стало больше подходить то ли боксеру, то ли бандиту.

Собственно, уже теперь он стал почти неузнаваем, но Марио всегда стремился к совершенству. Поэтому он состриг волос с руки и посек обрезки ножницами. Затем, ловко орудуя пинцетом и сандарачным клеем, высадил их над переносицей — так на его лице образовались сросшиеся брови. Следом в ход пошел оттеночный карандаш темно-коричневого цвета, и на левой скуле появилась приметная родинка неправильной формы. На конец он оставил самую ненавистную операцию — приклеивание ушных раковин к голове. Пройдет целых два дня, пока кожа отпотеет, и уши тогда отлипнут сами собой.

— Ну, — он поворачивал голову то так, то этак, оценивая результат почти часового труда, — вот и все. Красавчик!

От профессионала, натренированного на мгновенное распознание лиц по восемнадцати точкам, этот грим, конечно, не спасет. Но случайно такого на операции не встретишь. А неслучайно… Неслучайно будут спецназовцы из NOCS*, и там уже будет без разницы какого качества грим.

(*Nucleo Operativo Centrale di Sicurezza, полицейский спецназ).

"Ничего", — подумал он, ожесточаясь, — "Нам надо-то всего ничего: быть в течение пары минут сильнее тех, кто на той улице представляет государство. Рискованно? Это зависит от подготовки. Даже если мы случайно наткнемся на полицию — мы пройдем. Винтовка против винтовки — герилья победит, играя на опережение".

Он вышел из ванной и посмотрел на часы: было начало восьмого.

— Поеду, — Марио решительно сгреб в карман запасные магазины, а затем пристроил автомат в кобуру под левым плечом, — вдруг пробки. Лучше постою у Макдональдса.

Сара отложила пуховку на столик у трюмо и поднялась, разворачиваясь. Глаза их встретились.

— Все будет хорошо, — сказала она твердо. — У нас все получится. Это — наша самая продуманная акция.

— Да, — согласился Марио, — да.

Он дошел до входной двери и обернулся:

— И вот что, Сара… Если вдруг будет засада — сразу вали Галло.

Женщина, вышедшая вслед за ним в прихожую, медленно, с пониманием, кивнула. Марио только что открыл ей своего дублера. По правилам конспирации знать всю картину акции целиком могло лишь двое. Хорошо б, конечно, такой был только один — руководитель, но вдруг из-за нелепой случайности он будет убит?

— Ты не опасаешься? — голос женщины был хрипл от волнения. — Этот его недавний побег из тюрьмы… Он не был подстроен?

— Я проверял, — Марио деловито похлопал по карманам, не забыл ли сигареты, — он не один бежал, с ним был известный мафиозный киллер. Карабинеры бы такого для прикрытия ни за что не выпустили. Да и в акциях Просперо после этого уже достаточно поучаствовал, в том числе и с кровью. Но если что — не раздумывай. Бей в голову, у него под плащом бронежилет. Иди ко мне… — он притянул женщину к себе и нежно поцеловал, — до вечера, любовь моя.

Дверь закрылась, и торопливого шепота вслед — "наше дело правое" — Марио не услышал.

Выйдя на ступени, он огляделся: воздух был бесконечен. Молодая трава — пронзительно зеленой. Утро постепенно наливалось теплом, и на крыше соседней виллы появились оранжевые мазки. Все вокруг страстно желало жить, и так велика была эта сила, что дремлющая в кобуре смерть казалась неуместным артефактом.